Всех, кто видел картины Брейгеля в реальности, в какой-то момент охватывало желание вооружиться лупой. Художник тщательно выписывал мельчайшие детали не только на переднем плане - у нижней кромки картин, но и на дальнем плане - у линии горизонта. По сведениям биографов Брейгель во время…
Многие знают прелестное изображение сипухи художника Уильяма Джеймса Уэбба (William James Webbe), которое он назвал строчкой из вдохновившего его стихотворения Альфреда Теннисона.
The White Owl. 'Alone and warming his five wits, The white owl in the belfry sits', 1856
Обычно приводят перевод Г.Кружкова - других в интернете не найти, хотя он и не нравится многим. Я рискнула сделать свой перевод, не судите строго!))) ( Collapse )
Так называлась изданная в советское время книга Виктора Полторацкого об истории завода в Гусь-Хрустальном.
Ваза с бегущими барсами. Гусевская хрустальная фабрика. 1850-1875 гг. Из коллекции Владимиро-Суздальского музея-заповедника. Фото Галины Меженской.
На странице Гусевского хрустального завода в фейсбуке, откуда взята эта фотография, для пояснения технологии нацвета, в которой выполнена ваза с бегущими барсами, использована цитата из книги Виктора Полторацкого. ( Collapse )
Однодневное счастье мое, где тебе мое горе осилить – Эта глыба, как в море утес, не подвластна вселенским стихиям!
Год за годом шлифуют гранит, оставляя насечки на камне; Память прочно всю боль сохранит – след душевных невзгод и терзаний.
Будет память мне душу глодать, источая слезами мой камень, Вечность горе рассыплет во прах, и останется шорох в веках – плач песка под чужими ступнями.
Ну что, человеку свойственно и убивать и быть убитым.
Война и убийства даже более естественны, чем "мир" и скука. Приходится об этом спокойно напомнить с вершины Истории,поскольку есть множество людей желающих, чтоб был вечный тёплый "мир".
В конечном счёте, "мир" скорее случайность. Так называемые "древние римляне" отлично понимали что" мир" случайность, и потому наслаждались жратвой, страстями и пороками и с лёгким сердцем беззаботно посылали легионы усмирять восставшие племена.
Между прочим двое самых результативных убийц древнего мира - Александр Великий (Македонский) и Юлий Цезарь были гомосексуалистами. Цезарь вырезал свыше миллиона галлов и написал "Записки о галльской войне". У Хлебникова есть шикарные строки:
"Когда я следуя Толстому, Записки Цезаря читал, Их сонный рой имён как сто мух..."
Какая рифма, а ?! "Толстому - сто мух..."! О,какая рифма!"
Дочитываю "Непохожих поэтов" Прилепина. Пропагандистскую поездку Владимира Луговского, Семена Кирсанова, Ильи Сельвинского и приставленного к ним следить за их поведением Александра Безыменского Прилепин воссоздает по переписке участников поездки, отзывам прессы и дополняет их красочными комментариями:
... во французских газетах не написали ни слова о том, что именно читали русские и французские поэты. Зато подробно описывали причёску и фигуру Луговского, самого видного представителя советской делегации. Эта элегантная черта зарубежной прессы - описывать чёрт знает что, кроме самого главного, была замечена ещё во время вояжей Есенина и Маяковского. "Приехал большевик с громовым голосом и отличной фигурой, он мог бы стать атлетом, а стал поэтом, багаж его составлял сорок чемоданов" - так выглядела среднестатистическая газетная колонка, сопровождаемая огромной фотографией того или другого стихотворца. Ну, вот им ещё одного красавца в компанию предоставили. "Эти советские поэты - такие милые!" Так, стало быть, наша пресса нынешняя, копия описанного, - европейская уже?)))
Из письма Луговского жене Сюзанне (6 января 1936 года): "Кирсанов, накупив три чемодана муры... каких-то зелёных галстуков, рубашек, десу и кофточек, уезжает сегодня. У него уже нет ни копейки. В музеях он не бывал, ничем не интересовался, кроме своей популярности и кофточек. Я же хожу по музеям по 10-12 часов. Нужно навёрстывать. В Лувре был 5 раз, изучаю отдел за отделом..." Вот как же мне понятен и близок "навёрстывающий" Луговской, изучающий отдел за отделом Лувр, и как не интересен Кирсанов, увозящий из Парижа зелёные галстуки, кофточки и рубашки в трех чемоданах...
Весьма качественные исполнение и запись знаменитой симфонической "Поэмы экстаза" Александра Скрябина.